чё снова!!!???

ну что ни одна сцука из себя критика корчить не будет....бляди!

пёс был рыжий

Я знаю, что это было. Мне трудно объяснить, но я знаю.
Я был подростком в далёком северном городе. Днём и ночью на улице горели фонари и густым облаком город окутывала полярная темнота. Смутное время для меня и для страны совпало. Хилый подросток с собственным хрустальным царством из рок идолов и панк поэтов. Комната, увешанная постерами далёких и под час мёртвых кумиров. Хрупкий мир вырастающего мальчика. Моё взросление видно опережало моё умственное развитие. Это и стало серьёзным испытанием. Я совершенно не стремился обрести взрослую уверенность и рассудительность, цеплялся за каждый дюйм детства. Но время противник бездарный – оно совершенно не умеет поддаваться.
Это был сон. Всего лишь сон. Но я помню его до сих пор. Память моя возможно стёрла какие то детали, но общее возбуждение и испуг остался и сейчас. Не помню, что предваряло сновидению, скорее всего никакого важного или подталкивающего события не было. Потому что, я бы попытался сделать выводы об источниках этого события, протянуть ниточки логического толкования, но таковых не последовало. Возможно, сбой дала психика в период подросткового перелома. Яркие образы до сих пор стоят перед моими глазами, я всё ещё ощущаю страх и боль. Всё ещё не знаю, как поступить.
Я не помню точного дня, вернее ночи. Не помню, что было потом. Помню, что был шокирован обладанием данным знанием, что принёс мне сон. Не знал как поступить. Решил потопить в себе воспоминания. Забыть, бросив их в грохота времени. Но вот странная штука – прошло много лет, многое позабыв, это я помню.
Меня как будто прорвало в пространстве. Бросив через тысячи километров. Песок и выгоревшая трава. Раскаленное солнце. Холмистая местность. Воспоминания о постройках, домах, либо поселениях, по которым можно было бы идентифицировать местность я не сохранил, возможно их не было, а я лишь впитывал эмоции участников происходящего. Не было не предыстории, ни какого то рассказа. Я очутился в центре событий и строил своё понимания по тем эмоциям, что впитывал подобно губки из происходящего. Тело и возможность участия мне дано не было, лишь право созерцания и понимания внутренних эмоций действующих лиц.
Оцепенев, я стал не вольным свидетелем, о чьём существовании нет никакого подтверждения. Из наблюдений и осколков эмоций, проникающих в меня словно брызги воды. Я сделал вывод, что место происхождения восток. Понял что, мне открыт внутренний мир всех участников. Но из за экспрессивности происходящего густыми мазками выделились именно самые экстремальные чувства – боль, страх, растерянность. Свора мальчишек тринадцати – четырнадцати лет преследовала убегающую девочку ровесницу. Серое длинное перепачканное землёй платье до самой земли сковывало её движения, она спотыкалась, падала. Чёрные длинные волосы  вперемешку с пылью, словно новогодний серпантин, запутанный в густых еловых ветвях. Я не запомнил лица, не помню рук, обуви, возможных украшений. Помню её растерянность, её не понимание – игра ли это, детский страх и внутренний плач. Она не звала на помощь, не звала родителей. Возможно, была настолько перепугана, что потеряла ориентацию в поступках, возможно, они не могли ей помочь. Но зова к ним я не смог разобрать в потоке чужих чувств. Мальчики в пылу азарта преследовали её, организованно, с уверенностью будущих охотников, отрезали ей пути к отступлению. Впереди бежал заводила. Сердце его рвалось от страха и животного чувства погони. Он понимал что, их невинная игра ведёт в пропасть. Чувствовал, что нужно остановиться, прекратить это. Но не знал, как это сделать. Он завёл ситуацию, и ситуация больше в нём не нуждалась. Потерял контроль. Видел, как детская шалость превращалась в звериный оскал. Каждый из них сознавал что, происходит зло, но боялся остановиться, порвать это вихрь ненависти, унять в себе жажду чужой боли, жажду победителя. Сладкая дурманящая кровь отрава – чувство владения беззащитной жертвой.
Девочка упала, на спине скатилась по песчаному холму к ногам преследователей. Не выгодное положение для бега, да и воля спасаться перестала в ней биться, уступив густому чувству апатичного страха. Она не просила пощады и не плакала. Глубокий проникающий внутрь страх парализовал её. Все другие чувства умерли. Это не было подчинение или смирение. Просто она потеряла возможность сопротивляться, потеряла силы бороться, силы умолять и плакать.  И это ещё больше испугало её. Круг преследователей сомкнулся. Каким то весьма болезненным усилием я выдернул себя из происходящего, заставил проснуться. Чувство разорванных вен, артерий, которые под давлением наполняют меня эмоциями и переживаниями этих далёких людей, острая боль разорванной связи.  Я полоснул по тонким соединительным нитям, как только круг замкнулся. Как осознал единство преследователей в слепой покорности будущего зла. Разорвал в страхе перед полной безысходностью, когда даже она приняла происходящее с ней.
Я знаю, что это было. Не знаю места и имён действующих лиц. Лица и голоса их для меня не различимые детали кошмара. Но этот кошмар был в действительности. В этом я полностью уверен. Причина моего участия в этом не известна. Возможно, они хотели сторонней помощи, способной остановить надвигающееся зло. Возможно, я должен был сделать какие то выводы. Возможно, это просто аномалия не объяснимая, случайная, без причины и цели.
Я знаю, что это было. Мне трудно объяснить, но я знаю.